Я уже стар.
Жизнь моя была весьма бурной, но только вначале.
Я эгоист. Когда – то я был молод и красив, но с годами мое тело состарилось и стало таким же уродливым, как и дух.
Знакомые говорили мне, что у меня каменное сердце. Они ошибались, сердца у меня нет вообще. Вместо него у меня в
грудной клетке находится кусок мяса, который отвратительно сжимается и расслабляется, чтобы я жил. Он делает это уже
из последних сил. И, видит бог, осталось ему немного. А значит, и мне. Но я прожил достаточно. И жил так, как хотел...
читать дальшеЯ сухарь. Но всегда ко мне тянулись, чтобы размягчить меня своими слезами. Я не сопротивляюсь этому, я устал.
В молодости я возомнил себя Ангелом-хранителем человечества, но продолжалось это недолго. Не оттого, что я хотел
жить, и не оттого, что это тяжело, а оттого, что это дело неблагодарное. Ты не получаешь за это ничего.
Единственный плюс – ты можешь летать. Но не так, как летают птицы. И не так, как Джонатан Ливингстон. А летать
мысленно, летать разумом. Но даже это слишком маленькая плата за сотни мельничных жерновов, даже если они делают
из тебя культ. Даже это не смогло искоренить мой эгоизм, и я отвернулся от них. Я хотел жить для себя. Но и я не
бессмертен, и доказательство этому – бешено колотящееся сердце, кровавый туман в глазах и пульсация в висках. Я
много гуляю. Это очень мне помогает. Сейчас уже 10, прекрасный теплый августовский вечер.
И все бы хорошо, если б не маленькая группка пьяных в стельку неформалов, идущая передо мной. Они шли по плавной
кривой и орали какую – то песню. Хорошую, кстати песню, как я понял, вслушавшись в слова. Их вопли не смогли
заглушить стук – нет, - мягкое жужжание колес. Мимо меня с довольно большой скоростью проехала девушка на роликах.
Увидев неформалов, она поставила ребром один конек, чтобы снизить скорость. Между ними и краем тротуара было около
метра, и она направилась в этот проход. Но кто то кого-то толкнул, и группка сместилась вправо, к бордюру. Девушка
резко свернула перед ними, споткнулась о бордюр и с размаху стукнулась головой о фонарный столб.
Поравнявшись с ней, я увидел, как она сидит на асфальте, поджав под себя одну ногу, и ошалело трясет головой.
- Не носись так, дева, - произнес я, - поломаешь себе кости.
Она подняла голову, и я вздрогнул от ужаса – не из-за вида разбитой брови и крови, заливавшей ей лицо, а из-за
черноты, безумия и мудрости ее глаз. Что–то у меня кольнуло под ребрами, мелькнуло в подсознании – я это видел
где-то, но забыл...оно стучится, будто вот-вот всплывет, и я вспомню – но ускользает, как привидение, и я опять
ловлю руками туман. И в глазах ее я увидел свое отражение, и воцарилось понимание, как бывает, когда думаешь с
человеком одинаково, и души встречаются и все становится кристальным. Какой дурак сказал, что единение может быть
только телесным? Да, я знаю что это – я видел это давно, видел в зеркале, за секунду до того, как разбивал его.
- А как это вы угадали мои намерения, - фыркнула она, взялась за столб, встала. – Всего доброго.
А я стоял, вслушиваясь в мягкое жужжание колесиков. Стоял, смотря ей вслед, - как за ее спиной трепетали, еле
видимые, как туман, уродливые черные перепончатые крылья. Они долго не живут. Ангелы-хранители человечества. Не
надо думать, что Ангел – это красиво. Лучащееся добротой и милосердием лицо – это маска. Быть Ангелом тяжело и
плохо. На самом деле Ангелы уродливы. Они ужасны настолько, что, увидев его истинное лицо, человек может упасть и
разрыдаться. Тот, что поглупее, от страха и жалости. А тот что поумнее – от стыда. От сознания того, что это ОН
изуродовал Ангела, что это ЕГО боль калечит и причиняет ему страдания. Ведь они для того и существуют, чтобы
хранить человечество, принимать на себя его боль, умножая ее своей, оттого и крылья черны и уродливы, оттого глаза
светятся мудростью – потому что они знают ВСЕ, и безумием – потому что знание этой боли сводит их с ума. Говорят,
мученики прекрасны, лики их светлы и глаза светятся добром. Вранье. Они еще и уродливы. Нет никого, кого бы боль
облагородила. У Ангелов нет выбора – ими не становятся. Но ими умирают. Красивую маску придумали для того, чтобы
люди не боялись Ангелов, и позволяли себя хранить. они думают, что Ангелы бессмертны, но это не так. Они рождаются
и живут в муках, а умирают потому что человеческое тело, в котором они заключены, не может этого выдержать..
Она скрылась из виду, а неформалы продолжали орать. Она могла бы сбить кого-нибудь из них, и обругать матом, но
Ангел никогда не причинит вреда человеку. А вместо этого она упала и расквасила себе башку об фонарный столб.
Тут я заметил, что один из неформалов, идущий с краю, вдруг замедлил шаг, и, поравнявшись с лавкой, юркнул за нее.
Я дошел до этой лавки и сел. Неформалы продолжали идти, дошли до угла, и, постояв немного и поорав, свернули за
угол.
Парень вылез и сел рядом со мной. Выглядел он как настоящий отморозок. До тех пор, пока я не увидел его глаза.
- Не надо так на меня смотреть. У каждого свой способ самовыражения, - ухмыльнулся он. Ухмылка была препаскудная.
Но трезвая.
- Чего ушел? – поинтересовался я. Черт, что я делаю?
- А потому что я их ненавижу. Они мне отвратительны. Они многое делают неправильно, многого не понимают...но я
– такой же. И поэтому я отвратителен сам себе еще больше, за то, что осознаю, но ничего не смогу делать и
не могу себя изменить. но это осознание и отличает меня от них... Но самое отвратительное в том, что мне это
нравится. Мне нравится быть таким. Они на одно лицо, у них одинаковые вкусы и одинаковые мысли...и они превращаются
в толпу. А я не могу быть частью толпы. Поэтому я всегда ухожу. Я...
Я заметил что он как то скособочен. И как-то все подозрительнее и подозрительнее сгибается.
- С утра болит сука....и пронесло как то даже...не могу, б*ь....
- Иди-ка домой малыш. А лучше к врачу сходи.
- Да нах этих врачей.....эй, ты чего? Ограбить меня решил??
- Деньги на телефоне есть?
Я не Ангел-хранитель. Я в отставке. Я эгоист....
- Ну, поговори, говори со мной, малыш, говори! Как тебя зовут...
- Я Данилиан.....
- Говори со мной...
- Знаешь, у меня был кот....был...ни у кого такого кота не было...умного...он умный был...- он говорил с трудом,
на лбу выступила испарина. Держись...черт.. я не Ангел...я сухарь..
- ну, говори, говори со мной!
- Кот...да....друг был мой.....он был не такой как все.. разноцветный.....а потом он ушел... он говорил, что с ним
все было хорошо, что он вернется, а сам погиб....а меня крутило так же как сейчас, когда он уходил....знаешь....я
тогда наполовину умер. Моя мертвая половина меня зовет....
Это уже здорово смахивало на бред. Он лежал на лавке, скрючившись, скрипел зубами и часто дышал.
Санитаров было двое. Молодые. Втащив его в машину, прощупали и подтвердили мою догадку. Оставалось надеяться, что
зловредный отросток не взорвется хотя бы по дороге. Я смотрел вперед. В машине было душно, опять запрыгали перед
глазами красненькие чертики. Вдруг водитель выругался, затормозил. Посреди дороги стоял человек, бешено размахивал
руками и что-то кричал. Один из врачей ругнулся, крепко, увидев на асфальте девушку на роликах с вывернутой шеей.
Я же говорил, они не живут долго....я смотрел, как врачи спорят, хватит ли места, как щупают пульс и удивляются, как
осторожно кладут ее на носилки...сердце бешено колотилось. В висках стучало. Вот и все. Но мне надо сказать – это
важно..
- осторожно..только..крылья...не поломайте....
где.. неужели..наконец-то....ну, вот и я, встречайте. Вокруг туман. Как интересно все было..а разноцветный кот –
не бред. Он передо мной. Я проследил за его взглядом и в тумане увидел – как один из врачей сидел один на полу своей
квартиры с бутылкой водки в руках и плакал навзрыд. А за его спиной, подобно кошмару, разворачивались уродливые,
перепончатые, прекрасные черные крылья.
Скоро я узнаю, как его зовут.
Жизнь моя была весьма бурной, но только вначале.
Я эгоист. Когда – то я был молод и красив, но с годами мое тело состарилось и стало таким же уродливым, как и дух.
Знакомые говорили мне, что у меня каменное сердце. Они ошибались, сердца у меня нет вообще. Вместо него у меня в
грудной клетке находится кусок мяса, который отвратительно сжимается и расслабляется, чтобы я жил. Он делает это уже
из последних сил. И, видит бог, осталось ему немного. А значит, и мне. Но я прожил достаточно. И жил так, как хотел...
читать дальшеЯ сухарь. Но всегда ко мне тянулись, чтобы размягчить меня своими слезами. Я не сопротивляюсь этому, я устал.
В молодости я возомнил себя Ангелом-хранителем человечества, но продолжалось это недолго. Не оттого, что я хотел
жить, и не оттого, что это тяжело, а оттого, что это дело неблагодарное. Ты не получаешь за это ничего.
Единственный плюс – ты можешь летать. Но не так, как летают птицы. И не так, как Джонатан Ливингстон. А летать
мысленно, летать разумом. Но даже это слишком маленькая плата за сотни мельничных жерновов, даже если они делают
из тебя культ. Даже это не смогло искоренить мой эгоизм, и я отвернулся от них. Я хотел жить для себя. Но и я не
бессмертен, и доказательство этому – бешено колотящееся сердце, кровавый туман в глазах и пульсация в висках. Я
много гуляю. Это очень мне помогает. Сейчас уже 10, прекрасный теплый августовский вечер.
И все бы хорошо, если б не маленькая группка пьяных в стельку неформалов, идущая передо мной. Они шли по плавной
кривой и орали какую – то песню. Хорошую, кстати песню, как я понял, вслушавшись в слова. Их вопли не смогли
заглушить стук – нет, - мягкое жужжание колес. Мимо меня с довольно большой скоростью проехала девушка на роликах.
Увидев неформалов, она поставила ребром один конек, чтобы снизить скорость. Между ними и краем тротуара было около
метра, и она направилась в этот проход. Но кто то кого-то толкнул, и группка сместилась вправо, к бордюру. Девушка
резко свернула перед ними, споткнулась о бордюр и с размаху стукнулась головой о фонарный столб.
Поравнявшись с ней, я увидел, как она сидит на асфальте, поджав под себя одну ногу, и ошалело трясет головой.
- Не носись так, дева, - произнес я, - поломаешь себе кости.
Она подняла голову, и я вздрогнул от ужаса – не из-за вида разбитой брови и крови, заливавшей ей лицо, а из-за
черноты, безумия и мудрости ее глаз. Что–то у меня кольнуло под ребрами, мелькнуло в подсознании – я это видел
где-то, но забыл...оно стучится, будто вот-вот всплывет, и я вспомню – но ускользает, как привидение, и я опять
ловлю руками туман. И в глазах ее я увидел свое отражение, и воцарилось понимание, как бывает, когда думаешь с
человеком одинаково, и души встречаются и все становится кристальным. Какой дурак сказал, что единение может быть
только телесным? Да, я знаю что это – я видел это давно, видел в зеркале, за секунду до того, как разбивал его.
- А как это вы угадали мои намерения, - фыркнула она, взялась за столб, встала. – Всего доброго.
А я стоял, вслушиваясь в мягкое жужжание колесиков. Стоял, смотря ей вслед, - как за ее спиной трепетали, еле
видимые, как туман, уродливые черные перепончатые крылья. Они долго не живут. Ангелы-хранители человечества. Не
надо думать, что Ангел – это красиво. Лучащееся добротой и милосердием лицо – это маска. Быть Ангелом тяжело и
плохо. На самом деле Ангелы уродливы. Они ужасны настолько, что, увидев его истинное лицо, человек может упасть и
разрыдаться. Тот, что поглупее, от страха и жалости. А тот что поумнее – от стыда. От сознания того, что это ОН
изуродовал Ангела, что это ЕГО боль калечит и причиняет ему страдания. Ведь они для того и существуют, чтобы
хранить человечество, принимать на себя его боль, умножая ее своей, оттого и крылья черны и уродливы, оттого глаза
светятся мудростью – потому что они знают ВСЕ, и безумием – потому что знание этой боли сводит их с ума. Говорят,
мученики прекрасны, лики их светлы и глаза светятся добром. Вранье. Они еще и уродливы. Нет никого, кого бы боль
облагородила. У Ангелов нет выбора – ими не становятся. Но ими умирают. Красивую маску придумали для того, чтобы
люди не боялись Ангелов, и позволяли себя хранить. они думают, что Ангелы бессмертны, но это не так. Они рождаются
и живут в муках, а умирают потому что человеческое тело, в котором они заключены, не может этого выдержать..
Она скрылась из виду, а неформалы продолжали орать. Она могла бы сбить кого-нибудь из них, и обругать матом, но
Ангел никогда не причинит вреда человеку. А вместо этого она упала и расквасила себе башку об фонарный столб.
Тут я заметил, что один из неформалов, идущий с краю, вдруг замедлил шаг, и, поравнявшись с лавкой, юркнул за нее.
Я дошел до этой лавки и сел. Неформалы продолжали идти, дошли до угла, и, постояв немного и поорав, свернули за
угол.
Парень вылез и сел рядом со мной. Выглядел он как настоящий отморозок. До тех пор, пока я не увидел его глаза.
- Не надо так на меня смотреть. У каждого свой способ самовыражения, - ухмыльнулся он. Ухмылка была препаскудная.
Но трезвая.
- Чего ушел? – поинтересовался я. Черт, что я делаю?
- А потому что я их ненавижу. Они мне отвратительны. Они многое делают неправильно, многого не понимают...но я
– такой же. И поэтому я отвратителен сам себе еще больше, за то, что осознаю, но ничего не смогу делать и
не могу себя изменить. но это осознание и отличает меня от них... Но самое отвратительное в том, что мне это
нравится. Мне нравится быть таким. Они на одно лицо, у них одинаковые вкусы и одинаковые мысли...и они превращаются
в толпу. А я не могу быть частью толпы. Поэтому я всегда ухожу. Я...
Я заметил что он как то скособочен. И как-то все подозрительнее и подозрительнее сгибается.
- С утра болит сука....и пронесло как то даже...не могу, б*ь....
- Иди-ка домой малыш. А лучше к врачу сходи.
- Да нах этих врачей.....эй, ты чего? Ограбить меня решил??
- Деньги на телефоне есть?
Я не Ангел-хранитель. Я в отставке. Я эгоист....
- Ну, поговори, говори со мной, малыш, говори! Как тебя зовут...
- Я Данилиан.....
- Говори со мной...
- Знаешь, у меня был кот....был...ни у кого такого кота не было...умного...он умный был...- он говорил с трудом,
на лбу выступила испарина. Держись...черт.. я не Ангел...я сухарь..
- ну, говори, говори со мной!
- Кот...да....друг был мой.....он был не такой как все.. разноцветный.....а потом он ушел... он говорил, что с ним
все было хорошо, что он вернется, а сам погиб....а меня крутило так же как сейчас, когда он уходил....знаешь....я
тогда наполовину умер. Моя мертвая половина меня зовет....
Это уже здорово смахивало на бред. Он лежал на лавке, скрючившись, скрипел зубами и часто дышал.
Санитаров было двое. Молодые. Втащив его в машину, прощупали и подтвердили мою догадку. Оставалось надеяться, что
зловредный отросток не взорвется хотя бы по дороге. Я смотрел вперед. В машине было душно, опять запрыгали перед
глазами красненькие чертики. Вдруг водитель выругался, затормозил. Посреди дороги стоял человек, бешено размахивал
руками и что-то кричал. Один из врачей ругнулся, крепко, увидев на асфальте девушку на роликах с вывернутой шеей.
Я же говорил, они не живут долго....я смотрел, как врачи спорят, хватит ли места, как щупают пульс и удивляются, как
осторожно кладут ее на носилки...сердце бешено колотилось. В висках стучало. Вот и все. Но мне надо сказать – это
важно..
- осторожно..только..крылья...не поломайте....
где.. неужели..наконец-то....ну, вот и я, встречайте. Вокруг туман. Как интересно все было..а разноцветный кот –
не бред. Он передо мной. Я проследил за его взглядом и в тумане увидел – как один из врачей сидел один на полу своей
квартиры с бутылкой водки в руках и плакал навзрыд. А за его спиной, подобно кошмару, разворачивались уродливые,
перепончатые, прекрасные черные крылья.
Скоро я узнаю, как его зовут.
@темы: творчество, рассказы