я решила не делиться с вами плохим, если сама могу разобраться. (поэтому, кстати, так редко пишу в последнее время) но хорошим обязательно поделюсь.
итак, как я написала в предыдущем посте, меня торкнуло.
я возвращаюсь в прежнее состояние, мое естественное состояние, в которое я не могла войти несколько месяцев. точнее сказать, с середины лета.
знаете, чего я больше всего на свете боюсь? стать пассивным потребителем информации. если у человека теряется способность творить, то это страшно. я долгое время не могла ничего сделать, я чувствовала себя отрезанной от всего, но теперь все встало на свои места. у меня появились эмоции, СВОИ, понимаете, свои, не чьи-то там, не отражение чужих эмоций и чувств, я не ходячий робот, не задрот, у которого все мысли только о работе и проблемах быта, я снова начала плакать от переизбытка чувств, я становлюсь собой, я просыпаюсь, вспоминаю кто я.
может, это и несколько странно, вы меня еще не видели такой, не знаете.
наконец я что-то родила. идея пришла внезапно, сегодня, по дороге из дома в универ и додумывалась по дороге из универа домой. мне кажется, я сказала не совсем все, что собиралась, но переделывать уже не буду.
если кто это сможет прочитать, и найдет ошибки - буду благодарна, я не перечитывала.
букаф немногоИсполнитель желаний.
Уже близился вечер, когда в ветхую лачугу, стоявшую на вершине горы, ввалился молодой человек. Он был худ и явно измотан; одежда была покрыта пылью и кое-где разорвана, на скуле красовался большой кровоподтек, а на его бледном лице горели нездоровым, лихорадочным, полубезумным огнем большие серо-голубые глаза.
В лачуге было полутемно. В середине горел небольшой костер, над которым висел котелок. Рядом, на потертом неопределенного цвета коврике, сидел, скрестив ноги, хозяин лачуги и что-то помешивал в котелке, не отрывая от него взгляда, как будто важнее дела не было и быть не могло. Юноша, позабыв об усталости, принялся разглядывать хозяина, еще раз вспоминая, что он слышал об этом странном человеке. На вид ему было лет сорок, хотя с тем же успехом ему могло быть и пятьдесят, и сто пятьдесят. Его редкие черные с проседью волосы были забраны в неаккуратный хвост на затылке, в беспорядке была его бесформенная одежда, напоминающая то ли балахон, то ли рясу. Молодой человек стоял, затаив дыхание, но хозяин не обращал на него никакого внимания. Наконец он, поплевав на ладони, взялся за ручку, снял котелок с огня и только потом поднял глаза на нежданного гостя.
- Садись, - сказал он, указывая на еще один коврик, лежащий у очага. Молодой человек без сил опустился на пол, кое-как скрестив ноги на манер хозяина, который извлек непонятно откуда две пиалы и уже разливал по ним содержимое котелка, оказавшееся чаем. – Спрашивать цель твоего визита ко мне будет лишней тратой времени. Поэтому перейдем сразу к делу.
- Ты ждал меня? – с благоговением произнес юноша, принимая пиалу.
- Нет. Просто все приходят за одним и тем же, – фыркнул тот, прихлебывая чай. – Стало быть. И ты чего-то хочешь. Ведь так, да? – кивок. – Ну, так чего же ты хочешь?
Молодой человек растерянно уставился в пиалу и затем перевел взгляд на хозяина.
- Я…я… - начал он, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба. – Я не знаю… Но ты ведь исполнишь мое желание?
Хозяин удивленно вскинул брови.
- Как я могу исполнить твое желание, если не знаю, каково оно? И потом, человек должен исполнить свое желание сам. Неужели ты думаешь, что все так просто? Дармовщины нет, не было и быть не должно. За все есть своя цена, правда, некоторые глупцы платят гораздо больше, чем могли бы. Например, приходят, карабкаются на гору, рискуя здоровьем, а то и жизнью, и просят богатства вместо того, чтобы просто пойти работать. И все из-за глупой мысли, что кто-то сделает что-то за них просто так.
- Разве того, чтобы подняться сюда, недостаточно? – воскликнул юноша.
- Конечно нет, надо еще и спуститься. Если, конечно, твоим желанием не является провести здесь остаток своих дней. То, что ты смог подняться, всего лишь доказывает твою физическую выносливость и серьезность намерений.
- Значит, ты мне не поможешь?
- Отчего же. Помогу…Ты же пришел сюда. Для начала разберемся с тем, чего же ты все-таки хочешь. Говори.
- Я хочу… чтобы была ясность. Может, абсолютное знание?..
Исполнитель Желаний покачал головой.
- Во-первых, знать все невозможно. А если и можно было бы… Оно отнимет у тебя больше, чем может дать. Когда ты знаешь все, становится скучно… когда человеку не к чему больше стремиться, он все равно что мертв. Нет, это тупик. Чего еще ты хочешь?
Молодой человек вздохнул, погладил пальцами слегка неровные края пиалы и отставил ее на пол. Чая оставалось чуть-чуть.
- Свободы… или даже…. свободного полета. Чтобы ветер в лицо… Крылья?
- И как ты будешь жить дальше с этими крыльями? - скептически усмехнулся его собеседник. - Что будешь есть, пойманных на лету голубей и ворон? Или покажешься людям? Чтобы они тебя показывали в цирке, или, может, заперли в каком-нибудь храме, и молились на тебя, приняв за ангела? В любом случае, полетать тебе не дадут. Поверь мне, если у тебя появятся крылья, ты не раз еще проклянешь их. Подумай еще раз, – его тон стал серьезным. - Чего ты хочешь?
Юноша в отчаянии схватился за голову. Тени причудливо скакали по стенам, казалось, корчились от боли, перенимая часть его душевных страданий.
- Я не знаю! Вернее, знаю, но не могу сказать… Чтобы дух захватило, чтоб кричать во все горло! Чтобы умереть хотелось от счастья, чтобы….
- Довольно, - прервал его Исполнитель Желаний. – Я понял, каково твое желание. Идем.
С этими словами он встал и вышел из лачуги. Молодой человек не без труда поднялся, пошел, кое-как переставляя занемевшие от долгого сидения ноги.
Солнце уже садилось; его красноватые лучи освещали крутую, извилистую тропу, по которой он поднимался сюда. С противоположной стороны был обрыв. Вершина горы, на которой они стояли, представляла собой относительно ровную, совсем небольшую площадку – от обрыва до другого края не было и ста метров.
Хозяин повел своего гостя прочь от тропы, осторожно, медленно, и. пройдя еще пару десятков шагов, остановился.
Зрелище обрушилось на юношу внезапно, ошеломительно, так, что он на секунду перестал дышать. Ему показалось, что даже сердце у него остановилось, чтобы не отвлекать. Он ощутил резкий, холодный, свежий воздух, который и вдыхать не надо – сам просится в легкие, заполнить грудь и всего-всего тебя, очистить, дать новую жизнь. Увидел горы, крутые, ощетинившиеся острыми пиками и зеленеющие склоны, белеющие вершины, тонкие нити текущих между ними рек и пушистые верхушки деревьев, похожие на мягкий ковер, на котором хотелось растянуться, смотря на небо. И над всем этим – солнце, огромное, яростное и в то же время непоколебимо-спокойное, уверенное. И зовущее. На небосводе тут и там расположились тоненькие ниточки облаков, красные в свете заката, и юноше казалось, что это оно, солнце, протягивает к нему свои руки.
Исполнитель Желаний стоял у него за спиной, положив горячую, сухую ладонь ему на плечо, глядел, как он меняется. Его взгляд стал еще более безумным, но в то же время осмысленным; он часто-часто задышал, почти захлебываясь воздухом, сжимая и разжимая кулаки, напряженный, как стальная пружина. Подойдя вплотную к молодому человеку, Исполнитель Желаний едва слышно прошептал ему на ухо:
- Видишь?
- Вижу… - ответил тот, не в силах оторвать горящих глаз от горизонта, чуть подаваясь вперед грудью.
- Беги. И, что бы ни случилось, не останавливайся. – Исполнитель Желаний убрал руку с его плеча, легко, почти ласково проведя по нему напоследок. – Беги.